Виктор Суворов - Выбор [Новое издание, дополненное и переработанное]

Подивился народ испанский щедрости небывалой. Пошла Настя прочь. Перед нею коридор людской в толпе проломался, словно трещина перед ледоколом. Идет. Тихий шепот впереди летит: это не кабальеро, это — сеньорита!

ГЛАВА 30

Доложил Холованов. Доложил, ничего не скрывая: непредсказуема она, вышла из-под контроля, бежала, без денег бежала, без документов, потерялась, как Каштанка. Где сейчас находится, что делает — неизвестно. На связь не выходит.

Знает Дракон, промедли с докладом — расстрел. Он однажды уже промедлил, еле жив остался. Но если и не промедлить с докладом, то и тогда не ясно, чем это все может завершиться. Во время выбора Мессер был против, сам Дракон сомневался и воздержался, и только Сталин был за то, чтобы Жар-птицу инфантой назначить. Главное, этого сейчас Сталину не напомнить, а то ведь сразу к стене и поставит.

Отвернулся Сталин к окну, швырнул словом:

— Идите.

Выходит Дракон из сталинского кабинета. Ему навстречу командир спецгруппы Ширманов. Морда наглая. Арест?

Впрочем, у Ширманова всегда морда наглая. Хорошо с ним работать, пока он в подчинении, а если к нему в лапы попадешь, то неизвестно, какие обиды он припомнить может.

Неясно Дракону, простит ли ему товарищ Сталин побег Жар-птицы, но Ширманова надо бы расстрелять, чтобы в случае ареста попасть на следствие к незнакомому палачу, а не к своему любимому ученику.

Уперся Дракон взглядом в потолок монастырский. Почему Сталин не дал приказ его арестовать прямо на выходе? Да просто потому, что неизвестность мучительнее всего. Ожидание беды в сто раз хуже, чем сама беда. Товарищ Сталин в мучительстве толк знает, потому не спешит, потому позволяет каждому самому себя мучить. Ходи и сам себе нервы мотай. Что делать? Как извернуться? Аказис в такой ситуации в окошко прыгнул. А Ежов Сталину письмо написал с предложением ценным… Ежов допустил ошибку: он подал идею, которую может осуществить кто-то другой. Так оно и случилось: идею оружия СА развивают другие и за то получают сталинские благодарности, а подавший идею Ежов никому не нужен. Надо, спасая себя, подавать Сталину такую идею, которую прикажут осуществить тебе лично… Что же придумать?

Драконову голову иногда идеи посещают.

— Товарищ Сталин, испытание оружия СА успешно завершено. Высшие лидеры НКВД находились рядом с учебной целью во время ее уничтожения, но ни один так и не сообразил, что же случилось. Потому оружие СА можно использовать по боевым целям и не бояться, что полиция догадается. Все зависит от того, не раскроет ли кто нашу тайну.

Поднялись сталинские тигриные глаза на Александра Холованова:

— Кто может раскрыть нашу тайну?

— Товарищ Сталин, об оружии СА знает ограниченный круг людей, и один из них не является нашим другом. Я имею в виду Ежова. Это он подал идею…

Прошел Сталин по кабинету. Выбил трубку. Кивнул:

— Я хотел дать Ежову еще пару месяцев погулять. Но он может кому-нибудь свою идею рассказать. Этого допустить нельзя. И нельзя арест Ежова доверять товарищу Берии. Ежов с его тайной не должен попасть в руки НКВД. Товарищ Холованов, берите Ежова.

Сказал Дракон, что один человек в мире может тайну СА раскрыть, и сам себе язык прикусил, вспомнил, что таких людей в мире двое. О системе СА знает Жар-птица. Она не под контролем. Тайна оружия СА может выскользнуть.

Потому следующей на очереди должна быть именно она…

Что делать, если денег нет? Семьдесят восемь песет — это вам не фунт изюму, и все же долго на них не протянешь. И жить где-то надо. Да и вообще с деньгами веселее. Где же их взять? Вопрос этот не так прост, как может показаться с первого взгляда. К этому вопросу марксистско-ленинский подход нужен. В марксизме-ленинизме четыре классика: товарищи Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Как же каждый из них этот, казалось бы, такой легкий вопрос решал?

Маркс любил красивую жизнь. Денег ему требовалось много, и всегда не хватало. Деньги он клянчил у Энгельса.

Энгельс красивую жизнь тоже любил. Денег ему тоже требовалось много, и они у него были. Он просто был капиталистом, зверски эксплуатировал рабочих, сосал из них кровь и ею напивался. Потому денег хватало и на себя, и на кореша своего, Маркса.

Ленину тоже требовалось много денег. В разгар войны мировой, во время всеобщего обнищания он не только красиво жил, но и партию на какие-то деньги содержал, да еще и выпускал газеты и журналы под сорока одним названием и бесплатно раздавал их толпе. Где же он деньги брал, если сам в своей жизни нигде никогда не работал? Деньги на подрыв страны ему немецкая разведка давала. И еще — товарищ Сталин.

А где товарищ Сталин деньги брал? Товарищ Сталин банки грабил.

Улыбнулась Настя: пути добывания денег есть, и сталинский путь ей больше других нравится.

Благо сейф ковырнуть она обучена.

По прекрасному городу слух: появилась в Пальме сеньорита в штанах. Шла по улице, никого не трогала. На нее Родриго с ножом бросился. Какой Родриго? Да тот, помните, который Эдуардоса на Плаза Майор зарезал. Вот и ее он тоже хотел… того. Так вот, бросился на нее, прыгнул… И умер в прыжке.

Далее слух на два варианта распадается, и гуляют оба рядом, один другому не мешает. По первому варианту она великолепного Родриго взглядом убила. Чем же еще она убить могла? По второму варианту — прикрыл ее ангел-хранитель, а другой ангел, ангел смерти, развернул нож в преступной руке и пырнул Родриго сам себя в горло. Своим же ножом.

После этого слух снова в один сливается: ехал мимо богатый сеньор на длинной «лагонде» (машина серебряная, крылья черные), остановился, увидел чудо, раскаялся в грехах своих (к телесному греху наши сеньоры зело слабы), заплакал от умиления, достал из кармана десять тысяч песет и подарил их сеньорите. А она тут же те тысячи бедным раздала…

Ходит Настя по городу. Узнают ее. Глазами показывают:

— Это какая же?

— Да вон та, в штанах. Крестятся бабки, ее завидев. Не по-нашему крестятся, по-испански, кланяются.

Ограбление банка надо начинать с выбора цели. И тщательного ее изучения. Неплохо бы агентурную сеть на объекте раскинуть так, чтобы агенты друг о друге не знали, чтобы их сообщения можно было сравнивать.

Но для того, чтобы цель со знанием дела выбрать и агентурную сеть раскинуть, надо к банкам поближе держаться. А как? Кто возьмет Настю, иностранку без паспорта, в банк работать?

По центральным улицам Пальмы идешь — что ни шаг, банк коммерческий. Делать Насте нечего, кроме как по улицам шататься: этот банк не пойдет и этот тоже. Вернее: в этот не возьмут и в этот. Где же тот, в который возьмут?

Вот он! Выбор сделан. «Балерика ТС». Огромное здание, массивные стены, мраморные ступени, гранитные колонны, чугунные львы у входа лежат, словно сфинксы в песках. Окна в три роста. Каждое окно стальной узорной решеткой прикрыто, а прутья в руку толщиной. Название банка гранитными буквами по фасаду вырублено. Все хорошо, только окна грязные. Их явно год не мыли. Вернее, грязные окна — это и хорошо.

Что из всего этого следует? Следует то, что банк старый. Не скороспелый. Когда-то банк процветал. Здание не куплено, а специально для этого банка лет пятьдесят назад построено, название при строительстве по фасаду рубили. А теперь дела плохи, стоит банк угрюмый, как мертвый улей, не снуют пчелки трудолюбивые, не несут медок, а окна грязные обо всем остальном говорят. Ясное дело: в этом банке сейфы курочить только с учебными целями можно, ради тренировки. Но Насте ведь и не нужно именно в нем сейфы ломать. Ей в банковский мир ходы требуются. Втесаться надо. Там, где окошки зеркальным отблеском сверкают — туда не втешешься.

Прикинула Настя, сколько у нее денег осталось, решила: хватит. Завернула за угол, там — магазин-гигант, тот самый, в котором Дракон встречу мгновенную проводил. В таком магазине все есть. Купила ведро, тряпку, порошка мыльного. Лестницу у дворника позаимствовала, набрала воды в ведро, забралась на лестницу, окно моет. А за окном — совещание совета директоров.

Для тех, кто на Балеарских островах еще не бывал, сообщаю: скалистые они, острова Балеарские, и глинистые, а солнце испанское в садистских наклонностях уличалось не единожды, выжигает солнце все к чертям, и глиняная пыль от любого ветерка залепляет окна и стены бурым слоем грязи. Потому мыть окна надо регулярно, да и стены не мешает иногда мыть или красить. Намочила Настя тряпку в ведре, тряпка чистая водой теплой мыльной переполнена, аж течет с нее ручьями. Провела тряпкой по грязи и, словно великий археолог, слой геологический с окна сняла. Вломился светлый луч в темное царство, ударил по столу директорскому, взвизгнули прозаседавшиеся. Ослепил их луч солнца, словно гранаты РГД-33 вспышка. Выскочили все разом на улицу, и охрана с ними: